Район Вешняки
История
Своё название этот район получил от села Вешняки. Свою историю село ведет от возникшей здесь на суходоле, посреди бортных рощ, деревни Найденова-Чурилова, в XVI в. именовавшейся также Вешняковой. От кого получила она свои названия — от владельцев или первых поселенцев, — остается загадкой. Уже в наше время возникла версия, что столь красивое имя Вешняки получили потому, что два века назад переселенцы с Украины посадили здесь вишневые сады. Но эта легенда не находит подтверждения в архивных документах. Название Вешняково письменно упоминается с 70-х годов XVI в., то есть намного ранее, чем о том гласит предание. Что касается наименования деревни Найденова-Чурилова, то, судя по всему, оно связано с именем Ивана Григорьевича Чурилова, служилого человека конца XIV в., отправлявшего митрополита Пимена в ссылку в далекую Чухлому.
В 1577 г., после Ливонской войны, это была уже пустошь, которая числилась за боярином Иваном Васильевичем Шереметевым. При его сыне Фёдоре Ивановиче — владельце соседних Гиреева и Кускова, жившем в первой половине XVII в., пустовавшее место заселяется, ставятся деревянные боярские хоромы и в 1644—1646 гг. возводится каменная церковь Воскресения Христова. Вешняково становится селом и приобретает вид типичного барского имения со скотным двором, слободкой «задворных» и «кабальных» людей. По переписной книге 1646 г., здесь значится каменная Воскресенская церковь, двор попа, «да в селе 12 дворов задворных людей».
Ф.И. Шереметев завещал Вешняково своему внуку — князю Якову Никитичу Одоевскому, за которым оно числилось в 1678 г. По описанию этого года в селе находились: двор вотчинника, двор скотный (5 человек), «да в слободке того же села 3 двора задворных и 18 дворов кабальных людей» (всего 39 человек).
Яков Никитич Одоевский отдал Вешняково своей дочери Марфе, которая вышла замуж за князя Михаила Яковлевича Черкасского. Так представители этой известной фамилии стали следующими владельцами села. Правда, юридически село перешло к ним чуть позже, поскольку по условию брачного соглашения им еще в 1704 г. владела вдова Я.Н. Одоевского Анна Михайловна. В это время в селе значились двор вотчинника, три двора дворовых людей и скотный двор, а все население имения составляло 14 человек.
В 1712 г. имение переходит к сыну Марфы Алексею Михайловичу Черкасскому — сибирскому губернатору при Петре I, а также директору Канцелярии строений и государственному канцлеру при императрице Елизавете Петровне. Занятый на государственной службе, князь не обходит вниманием небольшое имение, затеяв перестройку каменной церкви. В 1743 г. A.M. Черкасский отдал село в приданое своей дочери Варваре, вышедшей замуж за Петра Борисовича Шереметева — обер-камергера и сына знаменитого генерал-фельдмаршала, владевшего соседним Кусковом. Так эти имения вновь оказываются в одних руках. В конце XVIII в. ими владел граф Николай Петрович Шереметев. При нём Вешняково с тремя «тянувшими» к нему деревнями — Вязовкой, Жулебиной и Выхиной — превращается в некий придаток известной барской подмосковной Кусково. Если к последнему был приписан всего один крестьянский двор с 9 крепостными, то в Вешняках и ближних деревнях значилось 847 крестьян.
По «Экономическим примечаниям» 1800 г., Вешняково — «село на суходоле», с иловатой землей и плохими покосами. Нет ни достойной усадьбы, ни сада: примечательно лишь одно — каменная церковь, построенная в 1732 г. Читая лаконичное описание, живо представляешь деревянную ограду вокруг сельского погоста, четыре каменные богадельни у храма. Местные крестьяне не считались зажиточными. Числившиеся «на изделье» мужики не осваивали никаких ремесел, предпочитая им традиционные крестьянские занятия. Зато «женщины упражняются в пряже шерсти, которую продают в Москве», — отметил современник. От тех далеких времен ныне осталась лишь церковь — шатровый храм середины XVII в., построенный еще Ф.И. Шереметевым.
Сельская жизнь текла размеренно. Еще в 30-е годы XX в. местные крестьяне торговали картофелем и молоком. Оказавшись близ ветки Рязанского направления железной дороги, Вешняки быстро обстраивались дачами. Особенно славилась среди них дача Семенова, бывшая одно время чем-то вроде визитной карточки Вешняков. Если в 1880-х годах тут было примерно 40 дач, то в 1930-х годах уже более 500, с магазинами, почтой, клубом, амбулаторией.
Типичное подмосковное село, естественно, попало в круговорот бурных событий XX в. Последовали национализация, коллективизация. В 1937 г. была закрыта местная церковь. В годы Великой Отечественной войны здесь разместилась женская снайперская школа.
Разраставшийся город в 1960 г. поглотил окрестные селения. Это коснулось и Вешняков. В 1969 г. здесь развернулось городское жилищное строительство. Прежняя быль хранится лишь в названиях Вешняковских проездов и улицы — одной из главных в районе.
Кусково
Самым значительным селением района являлось Кусково, с его знаменитой усадьбой. Оно получило громкую славу благодаря здешним владельцам и обустроенной ими усадьбе в XVIII в. Творчество незаурядных архитекторов, красота места и широкий барский размах создали здесь, невдалеке от дороги Носовихи, прекрасный дворцово-парковый ансамбль.
Владельцы Кускова, Шереметевы, дорожили им еще и потому, что это было их давнее родовое владение. Прозвище одного из первых хозяев — некоего «Куска», или Кускова, толмача, сопровождавшего в 1379 г. митрополита Митяя в Царьград, — начисто забылось. В начале XVI в. боярин Василий Андреевич Шереметев обменял Александру Андреевичу Пушкину вотчину Алифинцево под Бежецком, а взамен получил деревню Кускову с прудом. В небольшом подмосковном имении вскоре была построена церковь, и, по данным 1577 г., Кусково, находившееся в Васильцове стану, принадлежало боярину Ивану Васильевичу Шереметеву. К нему «тянула» обширная округа — десять мелких деревень. В пору Ливонской войны и опричнины большинство из них запустело и к моменту составления писцовой книги за селом значилось только две деревни — Чертова и Забережье. Среди «тянувших» пустошей мы находим Найденову-Чурилову, будущее Вешняково.
К 1584 г. Кусково перешло к его сыну Фёдору Ивановичу Шереметеву. Он был одной из самых влиятельных фигур в пору Смуты и правление царя Михаила Фёдоровича. Богатый русский помещик стал выдвигаться при Иване Грозном, когда в чине окольничего был воеводой в Ливонии.
Отстроив после Смуты деревянную церковь Происхождения честного Креста Господня, он превращает Кусково в своего рода загородную дачу. Согласно писцовой книге 1624 г., село было старинной вотчиной Ф.И. Шереметева. В нем находилась деревянная церковь во имя Происхождения Креста Господня с приделами Николая Чудотворца, Флора и Лавра, «а в церкви образы и книги и ризы и на колокольне колоколы строенья боярина Фёдора Ивановича Шереметева; в селе двор боярина да двор животинный, живут деловые люди». Отмечены 4 двора церковного причта, «да в селе пруд, да другой пруд на поле». В 1633 г. в приходе кусковской церкви значилось 20 дворов.
Боярин Фёдор Иванович Шереметев по духовному завещанию 1649 г. отказал вотчину своему племяннику Василию Петровичу Шереметеву, воеводе, участвовавшему в событиях Смутного времени. При царе Алексее Михайловиче он воевал в Белоруссии и занял несколько крепостей.
В 1661 г. новым владельцем имения стал сын последнего Пётр Васильевич Большой Шереметев, киевский воевода и русский посол в Польше.
По смерти в 1691 г. боярина Петра Васильевича Шереметева Кусково досталось его сыну Владимиру, при котором в 1703 г. в Кускове значилось 15 дворов.
Владимир Петрович продал имение в 1715 г. своему старшему брату Борису Петровичу Шереметеву. В купчей говорилось, что в Кускове к тому времени имелись «церковь деревянная…четвертная пашня и лес, сенные покосы и всякое угодье».
В отличие от многих «птенцов гнезда Петрова», возвышением своим обязанных императору, Борис Петрович Шереметев (1652—1719) еще при царе Фёдоре Алексеевиче воевал против крымцев и был тамбовским наместником. При смене власти в 1682 г. он был пожалован из стольников в бояре. При царевне Софье он называется «ближним боярином» и вятским наместником. Вопреки многим другим, на которых Петр положил опалу из-за нелюбви к своей сестре, Б.П. Шереметев сохранил свои звания. Умения знающего воеводы пригодились при Азовском походе 1695 г. Под его руководством были взяты все прибрежные крепостцы по Днестру и основано укрепление на острове Тамань.
Совершив заграничное путешествие по Европе, Б.П. Шереметев стал первым русским кавалером Мальтийского креста. В разгоревшейся через несколько лет Северной войне именно он одержал первые победы над «непобедимыми» шведами — и Петр I жалует ему звание генерал-фельдмаршала. За взятие в начале 1702 г. Эрестфера воевода был награжден высшим русским орденом святого Андрея Первозванного. В 1705 г. вспыхнул мятеж в Астрахани, и на подавление бунта царь посылает родовитого боярина. За три дня возмущение было подавлено, и царь в том же году жалует Б.П. Шереметева — впервые в русской истории — титулом графа Российской империи.
Участник Полтавской битвы (откуда он вывез трофей — седло Карла XII, хранившееся в Оружейной камере Кускова), герой взятия Риги, Шереметев воевал в Польше, Померании и Мекленбурге. У него был свой полководческий стиль — в отличие от А.Д. Меншикова, фельдмаршал никогда не пускался в военные авантюры и не начинал операций неподготовленным. За победы Пётр жаловал Шереметева многими землями, разбросанными в разных частях России. Подобно Меншикову испытывавший пристрастие к лошадям, граф в отличие от «полудержавного властелина» отличался образованностью, строгостью и честностью. Его обеды никогда не превращались в шумные попойки, подобные царским застольям, а графское благородство подчеркивал даже внешний вид — он «был роста высокого, имел вид привлекательный, крепкое сложение тела».
Кусково фельдмаршал приобрел уже на закате своей жизни, видимо желая иметь владение в непосредственной близости от Москвы. С хозяйственной точки зрения оно было непривлекательно, так как не приносило дохода. Это была лишь загородная дача, в которой перепись 1722 г. отметила всего 5 человек дворни.
Незадолго до покупки имения в 1715 г. Б.П. Шереметев вторым браком женился на Анне Петровне Салтыковой (1712). Их сын граф Петр Борисович после смерти отца в 1719 г. унаследовал это подмосковное имение.
Обладатель огромного достояния был генерал-аншефом, обер-камергером, сенатором, кавалером ордена святого Андрея Первозванного, а затем — губернским предводителем московского дворянства. Ему благоволил император Пётр II, который на другой день после коронации жалует вельможу в поручики, а через несколько месяцев — в капитан-поручики лейб-гвардии Преображенского полка.
Он приступает к созданию здесь своей загородной резиденции. Расцвет жизии Шереметева пал на времена Елизаветы, хотя двадцать лет екатерининского царствования стали для него не менее блистательны. Граф женился на первой по богатству невесте России, дочери князя A.M. Черкасского. Унаследовав от отца 60 тыс. душ крестьян, он выгодным браком более чем удвоил это состояние, став владельцем почти 150 тыс. крепостных. К солидному приданому добавилось и соседнее Вешняково, включенное в обширную усадьбу графа. Близость к Перову, где находился деревянный дворец любовника императрицы Елизаветы Петровны, поспособствовала обустройству Кускова. Дошедшая «Опись хоромному строенью» говорит, что уже к 1741 г. в имении Шереметева были покои на пятнадцать комнат с золоченой резьбой, «лаковыми обоями» и «штофными тканями». Этот летний увеселительный дом существовал несколько десятилетий, пока не был капитально переделан в новых вкусах. Примерно в то же время, в 1737—1739 гг., граф соорудил каменную церковь Всемилостивого Спаса.
Эта церковь, поставленная на берегу пруда, стала первым каменным сооружением в усадьбе. Традиционная композиция «восьмерик на четверике» была обыграна в чисто европейской архитектуре скромных барочных форм. Фасады церкви были украшены фронтонами, пилястрами, незатейливыми обрамлениями окон. Декоративная скульптура в XVIII в. украшала верх здания, причудливо сочетаясь с ломаной крышей. Оштукатуренная колокольня была добавлена позднее, в 1792 г., — её выполнили крепостные архитекторы А.Ф. Миронов и Г.Е. Днкушин.
Дворцово-парковый ансамбль Кускова строился на протяжении полувека — с 1737 по 1785 г. Неторопливо, с большим знанием дела создавались интерьеры и убранство дворца; методично и скрупулезно собирались коллекции. Хозяин, будучи первым губернским предводителем московского дворянства, готовил сюрприз московскому обществу: Кусково было объявлено открытым для посещения широкой публикой. Архитектура дворца, подчеркнутая скульптурными и живописными композициями, искусно разбитый парк, театральные представления и музыкальные вечера сделали Кусково в XVIII в. популярной достопримечательностью ближайшего Подмосковья.
У дороги в имение стоял столб с надписью, приглашавшей веселиться «как кому угодно» в доме и в саду. С мая по август по воскресеньям дорога в Кусково была многолюдна; «карета обскакивала карету», как писал Н.М. Карамзин. Цепь выездов растягивалась до самой Москвы. Аллеи становились тесными. Повсюду слышалась музыка. По тихой глади пруда плыла венецианская гондола с разноцветными флагами. Спектакли «для благородных» чередовались с забавами для народа и потешными огнями. Документы свидетельствуют, что порой здесь собиралось до 50 тыс. человек. Одних званых гостей бывало до двух тысяч; среди них были люди самого высокого положения — императрица Екатерина II и император Священной Римской империи Иосиф II (посетили Кусково в 1775 г.). Виды знаменитой подмосковной снимал в конце 1760-х годов М.И. Махаев; они были затем воспроизведены в серии живописных полотен и в гравюрах, выполненных французскими мастерами.
Кусковский дворец — образцовый пример классицизма. Лаконичные формы, напоминающие архитектурные шедевры древних Афин, сдержанность в декоре — все, как и подобает классике, истинно, даже деревянная обшивка дворца не оштукатурена и не расписана под мрамор, а колонны не подражают каменным, они конусообразны, как ствол дерева. На колоннах покоится портик с вензелем П.Б. Шереметева, под своды которого по пандусам въезжали кареты.
Уже в вестибюле дворца посетителю дают почувствовать, что хозяин представляет род, славный военными победами: двери, ведущие в анфиладу парадных комнат, напоминают триумфальные арки, полукружия которых заполнены изображениями военных трофеев.
Прихожая-гостиная украшена овальным гобеленовым портретом Екатерины II. Этот гобелен выткан Василием Фирсовым так искусно, что выдерживает соседство с фламандскими образцами: двумя оставшимися от разграблений 1812 г. шпалерами с изображениями парковых пейзажей.
Вторая гостиная продолжает тему цветущего сада — на двух стенах раскинулась большая шпалера, изображающая сад с павлином — древним символом богатства. Отраженный в зеркалах гостиной пруд как бы попадает внутрь помещения и дополняет пейзаж на шпалере, гостиную украшают мраморные бюсты хозяев работы Фёдора Шубина. Камергер, сенатор и генерал П.Б. Шереметев выглядит умным и распорядительным хозяином, а его жена предстает лишь хозяйкой дома и спутницей жизни своего супруга.
И эту семейную идиллию не испортили ни орденские звезды на груди, ни алмазный орденский крест на шее, ни подчеркнутое высокомерие супруги государственного мужа.
Третья гостиная, названная по цвету обивки мебели Малиновой, выполнена в тяжеловесном барокко не случайно. Здесь витает дух отца сенатора — фельдмаршала Бориса Петровича Шереметева и его супруги Анны Петровны. Их бюсты работы того же скульптора своей помпезностью напоминают скульптурные портреты екатерининской эпохи — перед нами деятель истории, гордый и властный.
Следующее помещение — парадная опочивальня — обито шёлком. Золоченые вазы, живописные вставки над дверьми и похожий на сцену альков превосходят великолепием отделку предыдущих залов. Парадная опочивальня в Кускове — точная копия парадной опочивальни шереметевского дома в Петербурге, построенного в елизаветинские времена. Единственное назначение и той и другой — «служить к великолепию», никто никогда в этих опочивальнях не почивал.
Главное помещение для балов, танцев и обедов на сто персон и более — Зеркальная галерея дворца. Галерея выдержана в бело-золотых тонах. Стены, наличники, косяки, двери — белого цвета, зеркальные рамы, багеты, лепные венки и гирлянды — позолоченного резного дерева, светильники из позолоченной бронзы. Зеркала, вставленные в простенки, и переплеты ложных окон, отражают небо и зелень так, что зал кажется открытой с обеих сторон галереей. Зеркала многократно увеличивают пространство зала и умножают число гостей. Плафон, изображающий голубое небо, иллюзорно увеличивает высоту помещения. Зеркала отражали и преломляли свет свечей, настенных бра, стеклянных колоколов и фонарей, стеклянных подвесок над светильниками. В вечернее время это море огней сверкало, переливаясь всеми цветами радуги.
Дворец окружён парком, разбитым по французским канонам паркового искусства. Такие парки называют регулярными. По обе стороны главной оси ансамбля симметрично расстелены зелёные ковры-партеры. В XVIII в. они имели сложные узоры, вырезанные в плотной зелёной массе. Пересекающиеся под прямым углом или по диагонали аллеи ограждены подстриженными стенками зелени. Вдоль зелёных стен росли деревья, кронам которых придавали шаровидную форму. На партере летом выставлялись в кадках померанцевые и миртовые деревья, подстриженные в форме конусов и пирамид.
В 70-х годах XVIII в. к северу от регулярного был разбит пейзажный парк по английскому образцу. Создатели пейзажных парков считали насилием над природой устройство партера, спрямленных аллей, стрижку «под конус» деревьев. Деревья высаживались живописными группами, аллеи были извилисты, на повороте вас подстерегала встреча с беседкой, статуей, парковым павильоном или гротом. В кусковском парке был устроен «Дом уединения» для хозяина — графа П.Б. Шереметева, приезжавшего во дворец только в дни больших празднеств и приема гостей.
На берегу пруда для гостей был выстроен голландский домик из красного кирпича, убранство которого демонстрирует стиль жизни и достижения декоративного искусства голландских мастеров. Для забавы гостей построен грот, изображающий чертог морского царя. Зеркало пруда отражает павильон работы архитектора Фёдора Аргунова и удваивает его объем.
Оранжереи того же архитектора замыкают кусковский ансамбль. Оранжерея не была хозяйственным сооружением, она служила «воксалом» — помещением для банкетов и танцев. Два обширных боковых крыла служили зимним садом. Кусково славилось лимонами, апельсинами и ананасами, созревавшими круглый год.
Но то была внешняя сторона Кускова — нарядная и пышная, для бар и вельмож. Что же известно о крепостных, на чьи плечи ложились все тяготы праздников? Составитель «Экономических примечаний» времен Екатерины II заметил, что при роскошной усадьбе не было крестьянских дворов, а состояли одни дворовые люди. Такая картина сохранялась и позднее — в конце XVIII и в XIX вв. Среди садовников, конюхов и истопников можно было заметить крепостного с циркулем или в театральном платье. Здесь сложился особый круг крепостной интеллигенции — слава и позор России.
В 1788 г. Петр Борисович Шереметев умирает, и огромные богатства достаются единственному сыну графа Николаю Петровичу, обер-камергеру Павла I и Александра I, любителю искусств и филантропу. Современники прозвали его «Крезом младшим» — ему принадлежало 210 тыс. крепостных. По натуре избалованный и своенравный, он отличался странностями и вспыльчивостью. Граф был на порядок богаче своего «конкурента» — князя Н.Б. Юсупова, владельца подмосковного Архангельского. Н.П. Шереметев содержал одну из лучших в России частных театральных трупп — в Кускове, где играли известные крепостные актрисы, в том числе его будущая жена П.И. Ковалева (Жемчугова).
1792 г. стал началом заката величественной усадьбы. Граф Николай Петрович занялся обустройством Останкина, которое становится основным его загородным местопребыванием. Туда переносится и театр, в то время как усадебные постройки отцовского Кускова приходят в упадок. Графа перестала прельщать слава хлебосольного барина, устроителя роскошных праздников с гуляньями, пушечной пальбой и жареными быками. К 1800 г. беседки и куртины были заброшены. В 1803 г. «ныне оставленное и забытое» имение посетил Н.М. Карамзин. «Теперь Кусково может завидовать Останкину, — писал он, -…Кусковские сады, где глаза мои видали некогда стольких людей, представили мне довольно печальных мыслей! Там, в Главной аллее, выставлялись прежде все померанцевые деревья из оранжерей: она казалась уголком Гишпании (Испании. — Авт.). Теперь все уныло и пусто». В отличие от шумного Кускова, Останкино было местом уединения и созерцания — оно отвечало новым вкусам и настроениям эпохи сентиментализма.
В 1812 г. Кусково разграбили французы. На протяжении последующего времени оно стало лишь символом былого величия и напоминания о прекрасных временах. Граф-театрал не дожил до этих событий — он умер в начале 1809 г., и подмосковная отошла его сыну Дмитрию Николаевичу Шереметеву, сыну крепостной актрисы. Он унаследовал странный противоречивый характер отца. Вспыльчивость сочеталась с простотой и сочувствием матери. Граф служил неохотно, значительную часть времени посвящая музыке и хору. Подобно отцу, он занимался благотворительностью, был попечителем Странноприимного дома, основанного отцом в память его матери, подкармливал нищих — в то время как его состояние заметно таяло.
Действительный статский советник и камергер Д.Н. Шереметев любил Кусково. Он жил здесь в 1860-е годы. Граф привел в порядок запущенный сад, возобновил театр. По его инициативе проводится реставрация уцелевших строений — в 1850 г. этими работами руководит архитектор М.Д. Быковский, в 1870 г. — Н.В. Султанов. Однако времена изменились, и в новой действительности титул уступал место деньгам. Граф умер в любимой подмосковной в 1871 г., а его старший сын Сергей Дмитриевич, егермейстер двора, историк и писатель, очевидно, желая поправить финансовые дела семьи, начинает сдавать окрестные земли под дачи. Местность оказалась удобно расположенной — к ней подходила станция Кусково Московско-Нижегородской железной дороги (1862).
Если к 1890 г. в Кускове проживало 227 человек, то к 1898 г. это уже поселок на 549 человек, с дачами, аптекой, богадельней графини Екатерины Павловны Шереметевой на 20 коек. На одной из кусковских дач в 1899 г. жил И.И. Левитан, руководивший пейзажной мастерской Московского училища живописи, ваяния и зодчества, выезжавшей на лето в Кусково.
Вернувшись из Финляндии в 1896 г., Левитан признавался в письме к A.M. Васнецову: «Чёрт знает, каким образом случилось это, но целый почти месяц шлялся по Чухляндии, облез окончательно, ничего не написал и чувствую себя так, что злому татарину и не пожелаешь… Теперь поселюсь где-нибудь около Москвы и попробую работать». Но лишь через несколько лет известный художник сиял для своих учеников дачу в Кускове — помогла одна из учениц Евдокия Николаевна Голицына.
Весной сюда потянулись молодые живописцы. Дача была большой и светлой, со стенами из некрашеных сосновых досок, которые пахли лесом. Это не то что тесные и полутемные классы на Мясницкой. Ученик Исаака Ильича Б.Н. Липкин вспоминал: «Природа, окружавшая нас на этой даче, была довольно убогая, кругом дачи да заборы… Далеко мы не ходили, берегли силы и время нашего учителя. Он советовал нам не писать больших этюдов вначале, но прорабатывать их основательно».
Дача была почти что пустой. Приходили с этюдов, расстилали лёгкие пальтишки на полу и спали. После неприхотливого и сытного ужина, часто состоявшего из гречневой каши, за обеденным столом собиралось до пятнадцати человек. Казавшийся стеснительным Исаак Ильич улыбался и шутил; он был оживлён и весел.
Эту новую резиденцию художник назвал «Барбизоном», по деревеньке, где обосновались известные французские пейзажисты. Он мечтал сделать так, как они — «чтобы узнала Европа». Полусерьезно полушутя Исаак Ильич мечтал скопить деньги в «Лионском кредите» (название крупного европейского банка) и выкупить какую-нибудь дачу. Но судьба посмеялась над романтиком. Весной 1900 г. Левитан простудился на этюдах, а 22 июля художественный мир России узнал о смерти великого живописца. Он не дожил до сорокалетия всего 26 дней, испытав бедность и лишения, оставив миру вечные образы России, запечатленные на холстах и бумаге.
К тому времени Кусково потеряло свою прежнюю природную свежесть. Поблизости разместился завод керосиновых и смазочных масел Товарищества нефтяного производства. Неподалеку было сельцо Зеленино — полвека назад там красовалась дача купца Шмакова. 94 семьи посёлка к 1898 г. были связаны с промыслами — среди них были столяры, мотальщики нитей, рабочие чугунолитейных железнодорожных мастерских, прачки, мелкие служащие и рабочие жестяного завода.
Вскоре после революции Кусково, как и соседнее Перово, становится городом. Перепись 1926 г. отметила здесь амбулаторию, школу первой ступени и почтово-телеграфное отделение с телефонным переговорным пунктом. Веяние времени чувствовалось в названиях Октябрьского проспекта и Трудовой улицы, а также в начавшихся работах по благоустройству. К середине 1930-х годов все дома имели электрическое освещение и водопровод. При клубе Карла Либкнехта работала большая библиотека, а в летнем театре регулярно устраивались спектакли и концерты московских артистов. Рядом с Кусковским дворцом находилась лодочная пристань; вокруг парка и пруда были разбросаны дачи.
Но существование рядом двух небольших городов Кускова и Перова было нецелесообразно. В 1938 г. город был упразднен, а его территорию включили в соседнее Перово. Что же касается усадьбы, то она становится музеем. Его сотрудники нашли шереметевские архивы, по которым восстановили первоначальный облик Кускова и имена мастеров, его создававших. Были найдены подлинные предметы из шереметевского дворца, что позволило восстановить его в прежнем виде.
В 60-е годы XX в. по проекту архитектора Л. Соболевой была восстановлена оранжерея, которая используется в качестве выставочного павильона. Сейчас в Кускове разместилось несколько экспозиций стекла, майолики и фарфора XVIII — XIX вв.: немецкого, французского, английского, датского, русского. Советские фарфоровые заводы также представили свои экспонаты.
Само же Кусково в 1960 г. было включено в городскую черту Москвы.
Владычино
Неподалеку от Кускова, на суходоле у Носовихинской дороги, некогда стояло село Владычино, упоминаемое как Владычно-Разсудовское в писцовой книге 1573—1574 гг. Оно принадлежало мужскому Златоустовскому монастырю, основанному еще в XV в. на древней Покровской дороге. Величественные постройки монастыря были снесены в 1933 г., а на их месте встало малопривлекательное жилое здание в стиле конструктивизма.
Пережившее эпоху Смуты, Владычино в 1620-е годы упоминается как село с монастырским двором, где жил один старец. Рядом находились конюшенный двор и двор приказчика. Население Владычина состояло в ту пору из «деловых детенышей», двух бобылей, живших в усадьбе и четырех дворах.
К середине XVII в. население сельца возросло. Переписная книга 1646 г. зафиксировала «Златоустовского монастыря вотчина сельцо Владычня, а в нем двор монастырской, а во дворе дворник Исачко Иванов да Ванька Данилов, да крестьян… Всего 16 дворов крестьянских, двор бобыльской — людей в них и дворников 31 человек».
Деревенская жизнь протекала без особых изменений до 1764 г., когда манифестом о секуляризации монастырских имений Златоустовский монастырь был лишен своих вотчин, в том числе и Владычина. Оно переходит в ведение государственной Коллегии экономии, а на крестьян налагается льготный годовой оброк в полтора рубля с души. Большую часть угодий составлял окружающий лес — сосновый, берёзовый и осиновый, где даже водились зайцы и волки. Пашни состояли из «иловатой» земли и давали средние урожаи. Покосы и вовсе были плохими. Ближе к селу Кускову лежала возделанная церковная земля.
При Павле I сельцо отдается в командорственное владение графу Николаю Александровичу Зубову, получившему также и село Богородское на Яузе. «Экономические примечания» 1800 г. так говорят о занятиях местных крестьян: «Промысел имеют в зимнее время извозничеством. Состояния средственного. Женщины упражняются в пряже льна и ткании холстов для домашнего употребления». Как память о прежних временах сохраняется упоминание о «доме Златоустовского монастыря», земля которого перешла в ведение того же командорства. При Александре I Владычино вновь значится в казённой собственности. В 1860-е годы сельцо числится в составе Выхинской волости, более земледельческой, чем соседние Пехорская и Ростокинская. Но к концу века и здесь стали происходить перемены. Современник отметил, что «жители Выхинской волости год от году меньше занимаются хлебопашеством и промыслом на постоялых дворах. Причина этому — недостаток навозу и прошедшие железнодорожные пути, вследствие чего последовало уменьшение путевой езды. Выхинцы занимаются кустарным производством: лент, пуговиц, бассона, чулок и легковым и ломовым извозом в Москве». В 1869 г. во Владычине числилось уже 79 дворов с 416 жителями, находились три овощные лавки, питейный дом и трактир.
В 1913 г. была выстроена каменная часовня по проекту архитектора СМ. Ильинского. Между Владычином и Косином находилась усадьба потомственной почётной гражданки Глафиры Финогеновны Морозовой. К концу XIX в. население увеличилось и составило 615 человек (не считая пришлого населения). Выращивание картофеля, овса и ржи перестало быть основным занятием местных жителей. Многие подрабатывали ткачеством, занимались извозом, выделкой бахромы и стиркой белья. Зимой крестьяне уходили на заработки, главным образом, на окраины города, где находились многочисленные предприятия.
После 1917 г. Выхинская волость была переименована в Ухтомскую в честь революционера и машиниста Казанской железной дороги А. В. Ухтомского. Население сильно выросло за счет приезжих. Сельсовет и школа первой ступени были единственными заведениями, упомянутыми в статистическом справочнике 1926 г. по Владычину.
В 1960 г. деревня вошла в состав Москвы. С 1969 г. приземистые деревянные дома уступили место многоэтажному жилому массиву Вешняки-Владычино, главными улицами которого стали Реутовская и Вешняковская.
По материалам книги Аверьянова К.А. «История московских районов».
История районов Восточного округа Москвы
Районы ВАО: Богородское, Вешняки, Восточный, Гольяново, Ивановское, Восточное Измайлово, Измайлово, Северное Измайлово, Косино-Ухтомский, Метрогородок, Новогиреево, Новокосино, Перово, Преображенское, Соколиная гора и Сокольники.
